Перед нанесением БОМБОВЫХ ударов по Финляндии 25 июня 1941 г. СССР не объявлял войну Финляндии!!! Напал ВНЕЗАПНО, ВЕРОЛОМНО, в нарушение договора о мире! Сталин повёл себя так, как привык себя вести со своим народом и с другими государствами!
“ В сводке Совинформбюро за 25 июня (опубликована 26 июня) было упомянуто и о боевых действиях советской авиации против Финляндии: ”Наша авиация нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам немцев в Финляндии, а также бомбардировала Мемель, корабли противника севернее Либавы и нефтегородок порта Констанца”. Как видим, специально подчёркивать это событие не стали: его упомянули в сложном предложении, наряду с другими бомбардировками, и несколько косноязычно (на территории Финляндии могли быть немецкие самолёты, могли быть немецкие авиачасти, но не “аэродромы немцев”).
О разрыве дипломатических отношений, отзыве послов, расторжении Московского мирного договора, наконец, об объявлении советским Союзом войны Финляндии Совинформбюро не сообщало – и это было чистейшей правдой.
Советский Союз не разрывал, не отзывал, не расторгал и не объявлял – ни до начала авианалётов, ни после них.
В этом смысле ситуация разительно отличалась от того, как в конце ноября 1939 г. была начата “зимняя война”. Стоит заметить, что и фашистская Германия начала войну против СССР по-другому: уже через час после первых орудийных залпов на границе посол Германии в Москве вручил Молотову официальное заявление германского правительства, а в 6 часов утра (по берлинскому времени) с радиообращением о начале войны с Советским Союзом выступил сам Гитлер.
Финляндия объявила о том, что находится в состоянии войны с Советским Союзом, на следующий день, 26 июня 1941 года. И об этом Совинформбюро ничего не сообщило! Ни 26 июня, ни в любой последующий день. Что ещё более странно, так как, например, об объявлении войны Венгрией Совинформбюро добросовестно сообщило 28 июня.
Двумя упомянутыми выше сообщениями Совинформбюро (за 24 и 25 июня) и ограничился тот “массив информации”, который был сообщён советскому народу об обстоятельствах начала 2-й советско-финской войны”. ( Марк Солонин “25 июня. Глупость или агрессия?”, Москва, 2008 год, стр. 371)
Сталин ПЫТАЕТСЯ захватить Финляндию.
“В тоталитарном государстве право изучать и толковать события является исключительной привилегией правящей верхушки и её пропагандистской прислуги. Именно поэтому история тоталитарного государства всегда непредсказуема. Для сталинско-брежневского руководства СССР финская война была тем эпизодом, который меньше всех хотелось бы вспоминать. Ни в преступных замыслах кремлёвских властителей, ни в позорных поражениях Красной Армии нельзя было найти достойный материал для “воспитания трудящихся в духе беззаветной преданности и любви к родной Коммунистической партии”. Поэтому приказано было – забыть. Все и забыли.
На протяжении многих десятилетий война с Финляндией была для советского общества “затерянной”, “неизвестной” (как сказал Твардовский – “незнаменитой”) войной. За полвека не было снято ни одного художественного или документального кино-или телефильма, не учреждено ни одной медали для участников финской войны. В тех редчайших случаях, когда в художественной или документальной повести появлялось упоминание о боях на финском фронте в 1941 – 1944 годах, солдат противника без лишнего стеснения называли просто – “немецко-фашистские захватчики”.
С другой стороны, тоталитарный режим требовал, чтобы в общих рамках “передовой социалистической науки и глубоко партийной культуры” существовала и историческая наука. И хотя конечный вывод всякого исторического исследования был известен заранее – “Советский Союз был прав, потому что он прав всегда”, - толстые, часто многотомные, книжки по военной истории писались и издавались. Применительно к освещению событий советско-финляндской войны была выработана, “высочайше” санкционирована и неуклонно соблюдалась комбинация из трёх пунктов.
Во-первых, говорить об этой войне как можно меньше. Если можно – вообще не упоминать о ней. В доступной широкому кругу читателей литературе возможно краткое обсуждение темы “зимней войны”, но никогда войны 1941 – 1944 годов.
Во-вторых, применительно к “зимней войне” (1939 – 1940 гг. – Примечание Al-07) называть и трактовать её как сугубо локальный (по месту и задачам) “вооружённый конфликт на Карельской перешейке”. В доступной широкому кругу читателей литературе (в частности, во всех школьных и вузовских учебниках) не допускать даже малейших упоминаний о секретном протоколе к “пакту Молотова - Риббентропа”, о так называемом Народном правительстве Демократической Финляндии и прочих событиях и фактах, раскрывающих реальные намерения сталинского руководства. Путём сокрытия всех значимых документов (следует отметить, что даже центральные газеты 1939 – 1940 гг. были изъяты из открытого доступа во всех публичных библиотеках СССР) изобразить широкомасштабную агрессию в виде локальной оборонительной акции.
В-третьих, твёрдо, категорически, не допуская никакой критики, отвергать всякую связь между первым (“зимняя война” 1939 – 1940 гг.) и последующими этапами войны. Общепринятый в западной историографии термин “война-продолжение” объявить злобным измышлением антисоветских фальсификаторов истории. Боевые действия 1941 – 1944 гг. называть и трактовать исключительно и только как “участие финской армии в немецко-фашистской агрессии против СССР……..
……нельзя не отметить определённую парадоксальность некоторых российских историков. Например, признавая тот факт, что финская армия мирного времени по численности личного состава была в 60 раз, по боевых самолётов – в 100 раз и по количеству танков – в 350 раз меньше Красной Армии, они тем не менее заявляют, что “военные приготовления Финляндии вызывали естественное беспокойство у правительства СССР”. Другой автор объясняет это “беспокойство” следующим образом. “В Москве к военной угрозе со стороны Финляндии относились весьма серьёзно – в военном отношении это государство значительно превосходило Эстонию и Латвию” . Что ж, этот список можно было бы и продолжить, добавив к нему Люксембург, Монако и княжество Лихтенштейн……
Начало “зимней войны” описывается такими словами: “30 ноября 1939 г. войска Ленинградского ВО получили приказ отбросить финские войска от Ленинграда”. Фраза построена так, будто “финские войска” перешли границу, вторглись на советскую территорию и вышли к пригородам Ленинграда – после чего их и пришлось “отбрасывать”! Ещё один характерный пример – абсолютно законное право руководства страны не подписывать договор, условия которого, по единодушному мнению правительства и парламента, противоречат государственным интересам Финляндии, современный российский историк комментирует следующим образом: “Демонстративная неуступчивость Финляндии и развёрнутая в мировой прессе кампания поддержки её позиции не оставляли Москве иного выбора, кроме войны”. Логика потрясающая: своей “неуступчивостью” жертва не оставила насильнику “иного выбора”?……
Гораздо менее изученным остаётся тот этап советско-финляндской войны, который начался 25 июня 1941 г. и получил в финской историографии название “война-продолжение”. Традиция тотального замалчивания имеет в этом случае давнюю историю. Начало было положено 65 лет назад Советским Информбюро, которое не сообщило советским людям ни о начале, ни (что совсем уж странно) о завершении этой войны! 26 июня 1941 г. в сводке Совинформбюро появилась одна-единственная фраза: “На советско-финляндской границе боевых столкновений наземных войск 26 июня не было”. Даже глубокое знание советского пропагандистского “новояза” не позволит сделать из этой фразы вывод о том, что именно в этот день президент Финляндии Ристо Рюти официально заявил, что его страна вступила в войну с СССР. В сентябре 1944 г. Совинформбюро не проронило ни слова о прекращении огня, достигнутом 4 – 5 сентября, и заключении Соглашения о перемирии 19 сентября.
Возвращаясь в лето 1941 г., мы обнаруживаем ровно ТРИ сводки Совинфорбюро, в которых хотя бы появляется слово “финский” в каком-нибудь падеже:
- вечернее сообщение 29 июня: “финско-немецкие войска перешли в наступление по всему фронту от Баренцева моря до Финского залива (примечательно к событиям 29 июня это было явным преувеличением. – М.С.), стремясь прорвать наши укрепления по линии госграницы. Неоднократные атаки финско-немецких войск были отбиты нашими войсками”;
- утреннее сообщение от 28 июля: “Наша авиация бомбардировала также финский броненосец береговой обороны. Наблюдались прямые попадания 500 кг бомб и сильные взрывы”;
- вечернее сообщение от 21 сентября: “Финский броненосец береговой обороны “Ильмаринен”, атакованный нашими кораблями в Финском заливе, напоролся на мины и затонул”.
И это – всё. Никаких других сообщений за три месяца (июль, август, сентябрь 1941 г.) войны, в ходе которой Красная Армия потеряла 190 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными, не было. Правда, в сводках Совинформбюро изредка появлялись предельно короткие упоминания о боях на “ухтинском, кексгольмском, петрозаводском направлениях”, но на этих “направлениях” Красная Армия вела бои или с безымянным “противником”, или с “германскими войсками”.
По сей день в России не вышло ни одной серьёзной монографии……, в которой бы история войны 1941 – 1944 гг стала предметом комплексного, непредвзятого исследования. Более того, приоритет пропаганды над научным исследованием в последние годы даже усиливается. Вероятно, это связано с общим изменением настроений в российском обществе, в котором “комплекс неполноценности”, вызванный прогрессирующим отставанием страны – теперь уже не только от Западной Европы, но и от бурно развивающихся государств Азии и Латинской Америки, - причудливо переплетается с великодержавными, имперскими амбициями. В такой отравленной атмосфере критика сталинской внешней политики начинает восприниматься как “проявление русофобии”, а знакомые ещё с советских времён нетерпимость и агрессивное невежество дополняются несвойственной ранее даже коммунистической пропаганде словесной разнузданностью”. (Марк Солонин “25 июня. Глупость или агрессия?”, Москва, 2008 г., стр. 11-17).
АНТИСОВЕТСКАЯ ЛИГА
Немає коментарів:
Дописати коментар