«Знамя Победы»

«С грустью думаю,
что однажды все это будет выброшено на помойку,
как и вся эта эпоха»...

Эти слова были произнесены летописцем второй мировой войны Евгением Халдеем, знаменитым военным фоторепортером ТАСС, а впоследствии «Огонька» и «Правды» и которому принадлежит самый известный в мире фейк «Знамя Победы».

Фотография, запечатлевшая одну из самых известных сцен новейшей истории - советский солдат водружает знамя на куполе Рейхстага - на самом деле сфальсифицирована. Как и вся история с именами бойцов Егорова и Кантария, якобы доставивших этот флаг на точку съемки.


Фотография Халдея «Знамя Победы над Рейхстагом», выполненная им 2 мая 1945 года, обошла газеты всего мира, стала хрестоматийным произведением и символом военных побед СССР. Но мало, кто знает, что красное полотнище с серпом и молотом, да не одно, а три (!) в Берлин фотограф привез в собственном вещмешке.

Рассказывает сам Халдей:

«Я ведь давно размышлял над тем, как поставить свою «точку» в затянувшейся войне: что может быть значительнее – знамя победы над поверженным врагом!.. К концу войны я уже не возвращался из командировок без снимков со знаменами над освобожденными или взятыми городами. Флаги над Новороссийском, над Керчью, над Севастополем, которые освободили ровно за год до Победы... И такой случай представился. Едва я вернулся в Москву из Вены, как редакция Фотохроники ТАСС приказала следующим же утром лететь в Берлин.

Приказ есть приказ, и я начал быстренько собираться: понимал, что Берлин – это окончание войны. Мой дальний родственник, портной Израиль Кишицер, у которого я жил в Леонтьевском переулке, помог мне сшить три флага, раскроив красные месткомовские скатерти, которые мне «подарил» ТАССовский завхоз Гриша Любинский. Звезду, серп и молот я собственноручно вырезал из белого материала... К утру все три флага были готовы. Я помчался на аэродром и улетел в Берлин...»



«Первого мая в штаб генерала Чуйкова, который расположился на Темпельгофском аэродроме, с огромным белым флагом прибыл генерал Креббс. Он-то и сообщил, что накануне вечером, 30 апреля, покончил жизнь самоубийством Гитлер. Почему-то Чуйков во время переговоров с Креббсом наотрез отказался фотографироваться... И тогда я перенес свое внимание на крышу штаба 8-й армии, где была закреплена огромная фигура орла.

С тремя солдатами мы взобрались на крышу, закрепили флаг и я сделал несколько снимков. До рейхстага было еще далеко. Кроме того, я не знал, удастся ли мне вообще до него добраться…Потом вместе с войсками мы пробивались вперед, вперед и вперед, и наконец достигли Бранденбургских ворот. Если бы вы знали, как я обрадовался, что ворота уцелели! За год до Победы в Севастополе у пленного немца увидел снимок – через Бранденбургские ворота стройно маршировали гитлеровские солдаты, а по обеим сторонам дороги плотной толпой стояли люди. Руки их подняты в приветствии, в шеренги летят букеты цветов. А на обороте надпись: «Мы возвращаемся после победы над Францией»...



«Рано утром второго мая 1945 года я увидел двух наших бойцов, которые под огнем забрались на Бранденбургские ворота. На верхнюю площадку вела развороченная лестница. Кое-как забрался туда. И уже поднявшись наверх, увидел купол рейхстага. Нашего флага там еще не было… Хотя ходили слухи, что еще вчера оттуда выбили эссесовцев.

Лейтенант Кузьма Дудеев, который корректировал огонь по рейхстагу, и его помощник – сержант Иван Андреев, помогли мне в съемке. Вначале мы с лейтенантом пытались пристроить флаг на коне... Наконец я сделал снимок. Это был второй снимок с флагом. С Ворот спускаться было еще труднее, чем подниматься… Пришлось прыгать. А высота-то приличная. Сильно ударился и ноги потом долго болели. Зато снимок получился отличный. Какой-то даже веселый: лихие ребята и флаги вьются лихо, победно.

У меня оставался последний флаг. И я решил, что этот уж точно – для рейхстага. Тот снимок не попал в печать, а остался в архиве: спасибо хоть в 1972 году, в день 25-летия Победы, вспомнили о нем. По правде говоря, я не рассчитывал, что через столько лет найдутся люди, которых тогда снимал. И вдруг приходит письмо: пионеры отряда «Искатель» из лагеря под Туапсе обнаружили, что лейтенант, который на снимке справа держит знамя, очень похож на их хорошего знакомого – дядю Кузю. Оказывается, он руководит у них фотокружком и часто рассказывает про войну...»



«Если бы вы знали, сколько знамен было водружено над Рейхстагом после того, как оттуда выбили фашистов!.. В каждой штурмовой роте были свои знаменосцы – туда подбирали лучших из лучших… Как Гагарина в космос: комиссары ведь всегда боролись за чистоту рядов… А ведь, казалось бы, перед смертью мы все равны.

Ведь не один я носился по Берлину с фотоаппаратом: рискуя жизнью кинооператоры и фотокорреспонденты зачастую забывали о смерти, гоняясь за выгодным кадром. С рейхстагом вообще удивительная история происходила: отчаянные одиночки-добровольцы, сделав самодельные флажки из красных чехлов немецких перин, ринулись к рейхстагу, чтобы закрепить флажки хоть на колонне, хоть в окне здания...

Удивительно, но на любой войне сначала овладевают главным пунктом, а только потом водружают свой флаг. Тут все было наоборот. Жить, конечно, хотелось… Но очень хотелось верить, что войне конец, и ничего плохого уже случиться не может. Говорят, что над рейхстагом во время штурма было поднято около 40 различных знамён... Уверен, желающих было еще больше.

Мне надо было во что бы то ни стало забраться со своей «скатертью» на крышу рейхстага… И вот с флагом за пазухой я, крадучись, обошел рейхстаг и пробрался в него со стороны главного входа. В окрестностях еще шел бой. Наткнулся на нескольких солдат и офицеров. Не говоря ни слова, вместо «здрасте», достал свой последний флаг. Они опешили от изумления: «О, старлей, пошли наверх!»

Уже не помню, как мы оказались на крыше… Сразу же начал искать удобное место для съемки. Купол горел. Снизу клубами валил дым, полыхало, сыпались искры – подойти вплотную было практически невозможно. И тогда начал искать другое место – чтобы была видна перспектива. Увидел внизу Бранденбургские ворота – где-то там и мой флажок… Когда нашел хорошую точку, то сразу же, еле удерживаясь на маленьком парапете, начал снимать. Отснял две кассеты. Делал и горизонтальные, и вертикальные снимки.

Снимая, стоял на самом краю крыши... Конечно, было страшновато. Но когда уже спустился вниз и вновь посмотрел на крышу здания, туда, где находился несколько минут назад и увидел свой флаг над рейхстагом, то понял, что рисковал не зря.

Нас на крыше было четверо, но я хорошо запомнил киевлянина Алексея Ковалева, который привязывал флаг. Я его долго фотографировал. В разных позах. Помню, что мы все очень тогда продрогли… Ему и мне помогали старшина разведроты Гвардейской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого Запорожской стрелковой дивизии Абдулхаким Исмаилов из Дагестана и минчанин Леонид Горычев».



Проведя фотосъемку на крыше Рейхстаге, Халдей ночью вылетел в Москву.

Тогда на фотографии, впервые напечатанной 13 мая 1945 года в профсоюзном журнале "Огонек", первоначально была сфальсифицирована одна деталь. В действительности у красноармейца, подававшего знамя своим приятелям, на обеих руках были часы.

Со словами «ури, ури» (от немецкого слова Uhr – часы) советские солдаты мародерствовали в Берлине. Халдей, позже он в этом признался сам, на одном из негативов, с помощью иглы, соскоблил часы с правой руки своей модели победителя.

На следующей версии фотографии в небе вдруг появились темные грозовые облака.

А на последней «официальной» версии снимка появилось уже новое знамя, которое драматично развевалось на ветру.

Таким образом, снимок «Флаг Победы» был полностбю скомпелирован в недрах советского ТАСС и фотограф Халдей имеет к нему весьма опосредованное отношение.





Хотя 1 и 2 мая 1945 года еще как минимум три советских военных фотокорреспондента фотографировали солдат с флагами в Рейхстаге и на его куполе, пальма первенства досталась фотографии Халдея. Позже, когда его спрашивали о манипуляциях, он отвечал односложно: «Это хорошая фотография и исторически значимая. Следующий вопрос, пожалуйста».

Поэтому такая, на первый взгляд, мелкая деталь, как часы на каждой руке «победителя», является тонким этическим моментом, который устанавливает историческую правду.

ГУЛАГ