Трагедия более 110 тысяч казаков, оказавшихся к концу Второй мировой войны в Германии и Австрии и депортированных в СССР, прослежена на многих сотнях конкретных примерах. Документы опровергают мнение о том, что депортации казаков начались лишь после Ялтинской конференции (февраль 1945 г.). Значительное место уделено пути следования от мест выдачи до концлагерей в Сибири, жизни на каторге, а также возвращению некоторых уцелевших казаков в Европу. Приведены случаи выдачи некоторых групп и лиц, не принадлежавших к казачеству, но находившихся в непосредственной связи с ним (например, выдача режиму Тито сербских четников во главе с генералами Мушицким и Рупником). Книга дополнена уникальными материалами из личного архива генерала Науменко.
P.S. Это издание книги отличается от выкладываемого здесь ранее оригинального издания. Новая, 3-я часть книги подготовлена по материалам, которые хранились в архиве Кубанского Войскового атамана, генерал-майора В. Г. Науменко и никогда не публиковались.
К ним относятся, прежде всего, письма начальника ГУКВ генерала от кавалерии П. Н. Краснова, дневниковые записи В. Г. Науменко о командире 15-го ККК генерал-лейтенанте фон Паннвице, о Главнокомандующем ВС КОНР генерал-лейтенанте А. А. Власове, об освобождении Праги 1-й дивизией РОА, о Русском Корпусе, переписка Кубанского атамана с Н. Н. Красновым — младшим, автором книги «Незабываемое», свидетельства о выдачах русских людей с территории Соединенных Штатов и другие материалы.
Неболльшой отрывок из книги:
...Наш начальник конвоя предпочел сидеть на крыше, чувствуя всю ответственность, несмотря на то, что в кабине ему было удобнее и спокойнее. Он крепко сжимал в красных рабочих руках автомат и бдительно следил за каждым нашим движением. Бесчисленные ордена и медали позвякивали на его груди.
По физиономии судя, по выражению глаз, это был добродушный рассейский мужичек, лет тридцати пяти. Он не выдержал долго своей роли молчаливого и всевидящего аргуса. Еще бы! Первый раз в своей жизни он видел настоящих «контриков» — власовцев, белогвардейцев, «минигрантов». Его мучило любопытство. Наконец он не выдержал и обратился ко мне, сидевшему прямо под «его ногами в громадных сапожищах.
— Эй, ты! — пихнул он меня носком. — Ты что? Офицер?
— Офицер, — ответил я довольно спокойно. Новый пинок носка после длительной паузы:
— Небось, много наших пленных перестрелял?
— Мы не расстреливаем пленных…
— Ну, врешь! — а затем, подумав, добавил. — А откуда по-русски знаешь?
— Да я же русский, такой же русский, как и ты! Опять пауза и раздумье, а затем:
— Ага! Помещик! Крови недостаточно попил. Опять хотел у нас землю отобрать и крепостное право завести!
Я ему ответил, что цели у нас были совсем другие. Так завязался наш длинный, трехдневный разговор (ехали мы из Граца в Румынию). При каждой новой посадке фельдфебель следил, чтобы я попадал в одну и ту же машину и на то же место. Наш разговор продолжался. Я ему рассказывал, почему мы одели немецкую форму, против чего и за что воевали. Говорил ему, как живут люди в свободных странах…
Старшина слушал меня внимательно. Уже давно прошла вся его суровость. Он угощал нас махоркой, вне очереди приказывал приносить нам воду. Совал в руку лишний кусок хлеба.
Когда мы, полумертвые от усталости, бессонья и жажды прибыли в Те-мишвар (Румыния) и стали выгружаться перед тюрьмой, он подошел ко мне и сказал:
— Ну что ж! Бувайте счастливы! — вздохнул глубоко и неожиданно прошептал, качая печально головой, — Эх, и чего вы нас не завоевали!..
http://www.infanata.org/index.php
Немає коментарів:
Дописати коментар